Владислав Хабаров: «После войны 1812 года отношение к российским мусульманам меняется»

«История Идель-Урал Штата и «Забулачной республики» – под таким заголовком вышло в Сети видеоинтервью заведующего отделом научной реконструкции Национального музея Татарстана Владислава Хабарова видеоблогеру и писателю Климу Жукову. «Татар-информ» публикует с небольшими сокращениями текстовую версию этого разговора.

Интервью-лекция Владислава Хабарова об истории Штата Идель-Урал, часть 1

«История Идель-Урал Штата и «Забулачной республики» – под таким заголовком вышло в Сети видеоинтервью заведующего отделом научной реконструкции Национального музея Татарстана Владислава Хабарова видеоблогеру и писателю Климу Жукову. «Татар-информ» публикует с небольшими сокращениями текстовую версию этого разговора.

В первой части интервью речь идет о том, каким образом народы, жившие на территории современного Татарстана, сосуществовали с X по начало XIX века.

– У нас сегодня в гостях знающий человек из солнечной Казани – научный сотрудник Национального музея Республики Татарстан, заведующий отделом научной реконструкции Владислав Хабаров. Знакомы мы очень много лет, поэтому он у нас появился не случайно. Человек исключительно толковый. И он расскажет нам сегодня о тех далеких, а с другой стороны, очень близких поволжских делах.

– Да, сегодня мы хотели бы поговорить о такой интересной истории, как Идель-Урал Штат и «Забулачная республика». И заодно немного окунуться во взаимоотношения мусульман-татар и русских в различные исторические периоды.

Но прежде чем начать, хочется сделать небольшую преамбулу. Вообще я бы хотел рассказать о 1918 годе в Казани. И мой рассказ – не сегодня, а вообще – должен быть больше о взятии Казани Владимиром Каппелем, о золотом запасе Российской империи, о том, как Лев Троцкий присутствовал в Свияжске, о том, как отбивали Казань, и так далее.

Но прежде чем мы коснемся этой истории, хотелось бы сделать маленький исторический экскурс: как все начиналось и откуда вообще в Татарстане появились мусульмане. А началось все в далеком X веке. Тогда на территории Великого Волжского торгового пути, а это очень важный момент, ровно на его середине, находилось такое средневековое государство, тогда еще даже кочевое, которое называлось «Волжская Булгария». Оно было в вассальной зависимости от Хазарского каганата. Ну и, как у многих стран того времени, возник вопрос о смене религии, поскольку общественно-экономические отношения достигли такого уровня, что язычество уже больше не устраивало.

На что было обратить взоры булгарам? Можно было на иудаизм, ибо верхушка Хазарского каганата именно его взяла за свою религиозную основу. Но как-то, видимо, волжским булгарам этого не хотелось, поскольку от вассальной зависимости хотелось отойти. А менять свое язычество на язычество славянских племен или даже викингов хотелось еще меньше. Зачем менять одно язычество на другое? В то же время все самое интересное, богатое, толковое, сильное приходило тогда по Великому Волжскому торговому пути с территории Багдадского халифата.

И в 920 году в Багдадский халифат, к халифу Аль-Муктадиру, было направлено посольство с просьбой прислать муфтиев, знающих людей, кади и 4 тысячи золотых динаров на строительство крепости. Это посольство было принято и направлено, соответственно, ответное посольство в Волжскую Булгарию. История была долгая, мы сейчас не будем ее рассказывать, но с тех пор наши земли исламизировались, то есть основной религией Волжской Булгарии стало мусульманское верование.

До монгольского нашествия эти земли жили с Русью и с окрестными народами, как все нормальные государства. То есть то торговали, то воевали, то еще что-то делали. Но затем с Волжской Булгарией, как и с очень многими государствами, произошла такая неприятность: ее завоевали монгольские отряды. И, несмотря на то что булгары оказали жесточайшее сопротивление… Даже когда монголы шли завоевывать Русь в 1237 году, булгары восстали у них в тылу. Пришлось возвращаться и подавлять.

– Тут надо заметить, что Волжская Булгария сопротивлялась очень долго. Очень сильное сопротивление, не в один заход, начиная с 1223 года и до 1240-х годов. И следы этого сопротивления мы археологически находим по сей день – и в виде Золотаревского городища (пограничное городище Волжской Булгарии, – прим. Т-и) под Пензой, и в виде некоторых других мест, которые однозначно констатируют наличие очень мощного монгольского штурма с последующим уничтожением поселения.

– Так вот, в результате завоеваний уже хан Батый понял, что завоевать государство, сидя на коне, в принципе, можно, но управлять им, сидя на коне, не очень получается. И поэтому, как сейчас сказали бы, была развернута программа строительства городов по Волге. И город Булгар, который находится непосредственно на месте слияния Волги и Камы, на некоторое время стал даже столицей этого государства. Ненадолго, но все-таки стал. Да и впоследствии Булгарский вилайет был, можно сказать, жемчужиной в короне монгольских ханов.

В общем, о монголах можно разговаривать долго. Важно то, что в свое время, после хана Узбека, и монгольские ханы стали мусульманами. Но Золотая Орда, какой бы сильной она ни была, распалась на ряд ханств. Нас в этом ряду интересует одно из них – Казанское. Все помнят знаменитую фразу из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»: «Астрахань брал, Казань брал, Шпака не брал». Многие думают, что Иван Васильевич, впоследствии Грозный (многие экскурсоводы у нас на эту тему сильно ругаются – нельзя, мол, Ивана Грозного называть Грозным во времена взятия Казани, он тогда никаким Грозным еще не был), взял Казань под некими антиисламскими лозунгами. Что произошел такой крестовый поход. Так вот, ничуть не бывало – для русского государства это был завоевательный поход на основе экономических факторов.

Для самих же казанских татар это была своего рода гражданская война, поскольку в войске Ивана Грозного было достаточно много татар. И касимовский царевич Шах Али, или Шигалей, тоже в нем присутствовал. А в свое время он был казанским ханом, его несколько раз нехорошо вышибали из Казани. И взятием Казани эта война не закончилась. Кто-то считает, что она шла еще пять лет, кто-то – что семь, кто-то доходит до двенадцати.

Но очень важный момент: сразу после завоевания Иван Грозный в своих наставлениях призывал относиться к татарам даже с некоторой лаской, восстанавливать им, если будут жаловаться, то, что было порушено. Знаете, наверное, такую замечательную фразу: «Сирота казанская». Это происходит как раз оттуда, когда многие товарищи, поняв, что им будут давать денежки, ходили к воеводам. То есть, несмотря ни на что, активную антимусульманскую политику Иван Васильевич не проводил. Ему это было как-то не с руки, у него в войске было довольно много татар, подика-ты попринуждай их к чему-нибудь.

Но важно то, что местное население к тому времени разделили на ясачных и служилых татар. Первые платили налоги, выполняли какие-то повинности, вторые, соответственно, служили за некоторые денежки. Единственное, служилых татар старались не оставлять в Казани, в так называемом Казанском юрте. Поскольку воины-то они были не самые плохие и уж больно здорово сопротивлялись в свое время. Поэтому если татарин приходил на службу к Ивану Грозному, его довольно охотно брали, но старались отправить куда-нибудь подальше от родных мест.

Ну и, конечно, всячески старались вести среди них миссионерскую деятельность. Она пошла и в крае, но в основном не среди мусульман. Дело в том, что вместе с Казанским краем было присоединено достаточно много языческого населения округи: черемисы, мордва, пермяки. Пытались больше их привлечь к христианству. Хотя, конечно, если крестился мусульманин, этому тоже придавали достаточно большое значение.

А первые указы, касающиеся того, что нехорошо давать мусульманам особенно развиваться, издал уже Федор Иоаннович, сын Ивана Грозного. Во всяком случае, первый дошедший до нас законодательный акт, рассматривавший вопрос о существования на территории российского государства молитвенных зданий мусульман, которые опять начали их строить, относится к 18 июля 1593 года. В нем царь Федор Иоаннович адресовал казанским воеводам Воротынскому и Вяземскому такое слово: «Нельзя». Многие татары опять возвращаются в ислам, это нехорошо. Новокрещенцы бесстыдно молятся Аллаху, это они от христианской веры отстали. Посему – мечети убрать, близко к посаду Казани никаких мечетей не строить. И если в одном поселении живут и христиане, и мусульмане, то церковь строить можно, а мечеть – ни в коем случае.

Вот тогда и началась какое-то небольшое по тем временам давление.

– Вопрос такой: можно ли назвать это каким-то «ранним изданием», началом разделения населения будущей империи на иноверцев, инославцев, инородцев и так далее?

– Думаю, можно. Вообще присоединение Казанского края – это первый опыт присоединения Москвой государства с другой религией. Ведь до этого, когда присоединяли какие-то российские княжества и там были свои «поганые», то это были именно «поганые», то есть язычники. А тут было присоединено полноценное государство, причем с монотеистической религией. И с ней приходилось как-то уживаться.

А вот по Соборному уложению 1649 года, уже при Романовых, появилось, так сказать, отражение миссионерской деятельности и борьбы с исламом. Во всяком случае, в уложении было несколько статей, касающихся мусульман. Например, была статья «Запрет на проповедь ислама среди христиан», и за нарушение этого запрета предусматривалась смертная казнь через сожжение. Не знаю, сжигали ли кого-нибудь, но статья такая была. Была и такая статья: «Наказание за принуждение к мусульманской вере». То есть если иноверец был православным и вернулся обратно в ислам, то тех, кто был виновен в его «охмурении», казнили. А для самого человека, который опять ушел в ислам, – всего лишь церковная епитимья.

С другой стороны, хотя и в усеченной форме, но ислам все-таки признавался. Было определено, что представители иной веры приводятся к присяге по вере их. То есть если мусульманин приводится к присяге, то он клянется на Коране, а не на Библии. При этом разрешено брать татар в служилые. Причем им разрешалось получать земли, но только если они переходили в христианство, поскольку в услужении у мусульманина православные люди быть никак не могли.

Дальше все пошло по нарастающей. В 1699 году в Казань прибыл митрополит Казанский и Свияжский Тихон, увидел, что мусульмане стали достаточно активно развиваться, строить мечети, хотя и деревянные, и очень сильно осерчал. И повелел, по указу Петра I, сделать следующим образом. Времена Петра Алексеевича, деньги на реформы нужны – и татарские религиозные общины были обложены налогом. Как писалось, «а с абызов данные деньги собирать с мечетей, переписав, сколько у которой мечети в приходе мужского и женского пола, и вдовцев, и холостых, и собирать данные деньги с женатых и всякого человека по три деньги, со вдовцов и холостых да малых ребят и со всякого человека по две деньги. С замужних жен по три деньги, а со вдов и девок по две деньги с человека на каждый год».

Если мусульманин обращался в христианство, то этот налог с него снимали и перекладывали на мусульманскую общину. Представляете, как были «рады» мусульмане, которые вдруг ни с того ни с сего должны были платить не только за себя, но и за того парня, который отошел от их истинной веры. В результате зуб на царское правительство у них начал потихонечку подрастать.

Второй момент, за что мусульмане, и в особенности татары, не любили Петра I, – это лашманная повинность. Нужен был флот, в Казани было организовано адмиралтейство, где строили, и достаточно активно, корабли для Каспийской военной флотилии. Множество кораблей разных видов, начиная с ботов, швертботов и заканчивая фрегатами. И, разумеется, для флота необходимо было большое количество дерева.

А дерево рубили так называемые лашманы – специальные люди, выделенные в основном из татарского, а также из языческого населения. Сначала этим делом занимались так называемые ясачные татары, у них был такой ясак. Занятие было достаточно тяжелое, многие умирали, и поэтому с 1720 года лашманов все-таки перевели из ясачного населения в служилое. То есть это стала такая служба – в принципе, небольшая ступенечка наверх. Но повинность была тяжелая, а оплата за нее – крайне малая.

К 1722 году, когда Петр Алексеевич организовал свой Персидский поход, из 60 тысяч лашманов примерно 48 тысяч были татарами. Плюс с 1722 года, воспользовавшись тем, что татары достаточно давно живут вместе с русскими, Петр I повелел брать их в рекруты наравне с русскими. Но: если татарин-мусульманин крестится, то его от рекрутской повинности освобождают, а вместо него татарская община должна выдать еще одного человека. То есть «дашь на дашь», рекрута забираем в обязательном порядке. Конечно, кому такая штука понравится.

И политика эта продолжалась до времен Екатерины II. Плюс еще одна хитрая вещь, которая тоже не добавляла радости татарам, – им запрещалось вести официальную торговую деятельность. Мусульмане, разумеется, вели торговлю, они вообще держали торговлю с Востоком в своих руках, причем и с Персией, и с Китаем. И чай везли, и ковры, и все что хочешь. Но в сословия купцов первой, второй гильдий и уж тем более в так называемую Гостиную сотню, в заморское купечество, их не пускали. Что, само собой, их тоже не вдохновляло.

Сегодня мы будем рассказывать об Идель-Урал Штате, и тут необходимо проговорить, что нас интересуют не только татары, но и башкиры, которые живут рядом с татарами с незапамятных времен. Еще Ибн Фадлан писал о них в X веке. Башкиры кочевники, примерно в XVI-XVII веках они тоже начинают мусульманизироваться. Заметьте, не христианизироваться, а мусульманизироваться.

Жизнь у них при царской власти тоже не самый сахар, поскольку, с одной стороны, их признают за казачье сословие и в случае военных действий формируют из них башкирские казачьи полки и – марш-марш на фронт. Как все мы знаем, эти полки активно участвовали в Северной войне. А с другой стороны, настоящее казачье население, русское дворянство, ну и в целом колонизация ведет такую политику, что к ним относятся примерно как к индейцам в Северной Америке – отжимают всяческими способами территории, захватывают угодья, оттаскивают от воды. И все это делается еще и под эгидой деятельности, направленной на крещение, что, разумеется, и башкирам совсем не нравится.

К чему я веду? К тому, что когда полыхнуло восстание Емельяна Пугачева, то и у башкир, и у татар был вот такой клык на царское правительство. Несмотря на то, что татары, кстати, к Екатерине II относятся достаточно хорошо. Она еще в 1767 году разрешила им строить в пределах Казани каменную мечеть. Когда Екатерина впервые приехала в Казань, татары подошли к ней, подарили коня, поднос с золотом и попросили такое разрешение. Принесли ни много ни мало и проект этой мечети. Рядом случился архиепископ Казанский Вениамин, который посетовал Екатерине: «Вот, смотрите, матушка, они решили минареты строить выше, чем колокольня Благовещенского собора». На что та ответила: «Я вольна в делах земных, в делах небесных я не вольна. Пускай строят, какие хотят».

В общем, когда Пугачев подходил к Казани, татары приняли достаточно активное участие во взятии им города. Да и «начальником штаба» у него был сельский староста Бахтияр Канкаев, активно рассылавший различного рода подметные письма. Я не склонен сейчас пересказывать все восстание Пугачева, но после его подавления правительство задумалось: а что же делать-то? Надо как-то больше обратиться лицом к мусульманам, иначе можно до серьезных религиозных войн дорасти.

Было предпринято следующее. Во-первых, было решено создать духовное управление мусульман. Правда, на всякий случай не в Казани, а в Оренбурге, и муфтия при этом все-таки назначали. Во-вторых, татарам наконец разрешили получать купеческие сословия. Для них это было очень важно. Еще раз повторю, нация купеческая, торговать они умели. Торговали прекрасно, еще со времен Волжской Болгарии, когда держали на Великом Волжском торговом пути самую середину этой торговли. А уж при Казанском ханстве вообще замкнули все на себя. Так что это очень здорово повлияло на улучшение взаимоотношений.

И в-третьих, для местного самоуправления создали так называемые ратуши, где мусульмане могли решать дела по своему собственному усмотрению, – Казанскую, Уфимскую, Оренбургскую и в других городах, где было достаточное представительство мусульман. В ратушу входили выборные лица из числа состоятельных купцов и предпринимателей не моложе 30 лет «честного и хорошего поведения». Срок их полномочий составлял три года. Забавный момент: первоначально заседания Казанской ратуши проходили на татарском языке, но они были очень долгими, и дабы сократить время заседаний, было повелено проводить их на русском. И количество времени для выступления каждого товарища мусульманина резко сократилось. Татарский они знали хорошо, русский – чуть похуже.

В ратушах решались самые разные дела – культурные, имущественные, о наследстве, о разводах и прочие. Были там и судебные дела, при этом мусульмане имели право решать, по какому принципу они будут это дело производить – по шариату или по законам Российской империи. Причем по шариату, сами понимаете, далеко не всегда было выгодно, поскольку за воровство в этом случае отрубали руку, а по законам Российской империи можно было отделаться несколькими годами каторги.

Ратуша была упразднена только в 1855 году, а на рубеже XVIII-XIX веков все это сказалось на улучшении отношений мусульман и властей Российской империи. Что сказалось и на участии мусульман в Отечественной войне 1812 года и вообще в наполеоновских войнах. Казанский край был мощной тыловой базой. Здесь был пороховой завод, дававший большое количество пороха для армии, здесь работал Пушечный двор, который отливал пушки. В 1811 году Александр I выделил 500 тысяч рублей на его модернизацию. Работало конское депо. Прошли все рекрутские наборы, в которые, напоминаю, татары также призывались.

Плюс было собрано Казанское ополчение в составе 3400 человек – пеших, конного полка, артиллерийской батареи. И в пешем ополчении было достаточно большое, очень сильно отличное от нуля, представительство татар. Более того, Казанское ополчение, которое поучаствовало в войне в основном в 1813 и 1814 годах, прекрасно показало себя при осаде Дрездена. Мы знаем ратника ополчения татарина Агиева, который получил не только награду, но и офицерский чин прапорщика и, соответственно, стал дворянином. В это же время из татар-типтяр и татар-мишар формируются еще два кавалерийских полка, которые участвуют в войне.

Ну а башкиры поучаствовали в Отечественной войне на полную катушку. Они собрали 28 конных полков пятисотенного состава, дошли фактически до Парижа. В городской ратуше Лейпцига есть стрела – по преданию, ее выпустил башкирский всадник, который поспорил, что лук стреляет лучше мушкета. Кстати, это интересный момент – действительно ли лук времен наполеоновских войн лучше мушкета. Во всяком случае, скорострельность у него точно больше, а хороший лучник может выстрелить, наверное, получше иного егеря. Правда, доспехи к тому времени стрела уже, наверное, не пробивала. А с другой стороны, какие там доспехи? Это же наполеоновские войны, не какой-нибудь XVII век.

– Ну, ранение стрелой гораздо менее опасно, чем ранение пулей. Тут уж ничего не попишешь. В этом, собственно, еще в XVI веке была соль массового использования огнестрельного оружия в противоположность оружию лучному или, в Европе, арбалетному. Потому что стрела прорезает раневой канал, а пуля пробивает, и вокруг раны – контузия. Поэтому ранение пулей, конечно, гораздо страшнее. Особенно если учесть, что одежду стрела тоже прорежет, а пуля эту одежду утащит с собой в раневой канал. А дальше уже проблемы, потому что куски ткани обязательно нужно вытаскивать, иначе она сгниет.

– Ну, кто бы спорил, только не я. Тут я с тобой, честно говоря, совершенно согласен. Я просто к тому, что башкиры свои луки сильно любили и долгое время ими гордились.

Поэтому после Отечественной войны 1812 года отношение к мусульманам достаточно серьезно меняется. Во-первых, появляется интерес к жизни казанских татар уже этнографического свойства. Немец Карл Фукс, профессор Казанского императорского университета, оставил интереснейшее жизнеописание казанских татар, эта книга, кстати, до сих пор имеет достаточно большое научное значение. Он описывал, как живут татары, их положительные и отрицательные черты, религиозные и нерелигиозные обычаи. Что самое интересное, ввиду того, что он был врач и немец, татары пускали его на женскую половину дома, и он мог все это наблюдать изнутри. Что не разрешали другим врачам, например православным.

Надо сказать, что казанские татары считались достаточно грамотными и развитыми. Еще в XVIII веке отмечалось, что у них очень большой процент грамотности – разумеется, грамотности не по-русски, а по-арабски. И мектебе, начальное образование, есть фактически в каждом татарском ауле, где есть мечеть с минаретом. Там обязательно проходит какое-то обучение. Более того, среди российских цензоров ходило несколько пренебрежительные отношение к исламским книгам (а их уже печатали), и если цензоры очень здорово могли зарезать книгу на русском, французском или немецком языке, то арабского они не знали и смотрели на это сквозь пальцы. Поэтому печаталась самая разная религиозная литература.

Интересный момент: в начале XIX века к российскому государству достаточно активно присоединяются киргизы, казахи, и появляется необходимость в большом количестве Коранов. Поэтому было велено сделать арабские шрифты на основе самых лучших каллиграфических арабских писем и напечатать Коран. Причем переводили его уже казанские татары. Он так и называется – «Казанский Коран». Их напечатали 1,5 тысячи штук, и это было первое печатное издание Корана в восточном мусульманском мире. Я не скажу за Турцию, может быть, там и пораньше было, но в Российской империи это точно было первое печатное издание Корана. И до сих пор его время от времени перепечатывают, «Казанский Коран» пользуется очень большим уважением.

Продолжение следует.

 

Читайте нас:

Дзен - https://dzen.ru/tatar-inform.ru

ВК - https://vk.com/tatarinform

Телеграм - https://t.me/iatatarinform

YouTube - https://www.youtube.com/user/tatarinform/