Ветеран СВО Максим Борисов с позывным БТР родился и вырос в Казани. Когда узнал о мобилизации, сам пришел в военкомат. Изначально попал в пехоту, но благодаря смекалке и инициативности его забрали в разведку. О наемниках ВСУ, работе с FPV-дронами, солдатской удаче и об украинских диверсантах среди мирных жителей боец рассказал «Татар-информу».
Боец СВО из Татарстана о том, как воевал, был ранен и снова радуется жизни
Максим Борисов вспоминает, как в конце ноября 2022 года им с товарищами удалось угнать БМП. Его группа зашла в посадку, уже были готовы к бою, но ВСУшники сбежали
Фото: Дмитрий Шатров / Татар-информ
«Вэсэушники сбежали оставив БМП, который мы успешно угнали»
Ветеран СВО Максим Борисов с позывным БТР родился и вырос в Авиастроительном районе Казани, окончил колледж и получил специальность электромонтера. В сентябре 2022 года, когда началась мобилизация, он пошел в военкомат и стал добровольцем. Попал в пехоту, ходил в разведку с одним из командиров взвода, их не раз подстерегала опасность.
«Мы были в разведке несколько дней, на третий день мы подошли к населенному пункту в серой зоне на Сватовском направлении. Мы зашли в полуразрушенный ангар, рядом с ним были дома и люди, мы пошли к дому – до сих пор не знаем, были в нем наши или нет. Около дома стояли растяжки, мы их аккуратно прошли, я постучал в дверь, вышел парнишка. Он наставил автомат на нас, мы на него. Я спросил у него: «Дом свободен?» Он сказал: «Нет, занят». Я попросил их поделиться водой или едой, но они ответили, что ничего нет», – вспоминает БТР.
Отходили Максим и командир от дома «задним ходом», чтобы не получить выстрела в спину.
«Мы потом пытались узнать, кто это был, может быть, ДРГ, потому что автоматы у них были как у нас, форма тоже, но без опозновательных знаков. Через какое-то время мы повторно зашли в этот населенный пункт, там их уже не было. Но информацию о них мы тогда сразу передали», – рассказал боец о службе в пехоте.
После неудачного знакомства в доме Максим и командир вернулись к ангару с сельхозтехникой, среди машин там был и «Урал».
«Я вскрыл замок и запустил машину. Оказалось, что она в рабочем состоянии, и мы на всех парах с передка мчали на этом ‘’Урале’’. Чудом не перевернулись, нас еще и обстреливали. Эта машина еще долго служила потом нашим ребятам», – отметил боец.
«Я вскрыл замок и запустил машину. Оказалось, что она в рабочем состоянии, и мы на всех парах с передка мчали на этом ‘’Урале’’. Эта машина еще долго служила потом нашим ребятам»
Фото: © Владимир Васильев / «Татар-информ»
Максим вспоминает, как в конце ноября 2022 года им с товарищами удалось угнать БМП. Его группа зашла в посадку, уже были готовы к бою, но вэсэушники сбежали.
«Мы увидели ‘’следы жизни’’, снарядили магазины по максимуму, нашли боекомплект, взяли его с собой. Постреляли по посадке, ждали, полетит ли в ответ, но все было тихо, пошли дальше. Смотрим, вещи лежат, БМП стоит – непонятно, они все бросили и отступили или заминировали и наблюдают в стороне. БМП я на тот момент ни разу в жизни не водил, только видео в интернете смотрел, как это делается. Я проверил машину и пути отъезда на наличие мин. Все был чисто, на свой страх и риск методом тыка завел машину. Потом мы сели в нее и промчали посадку насквозь», – рассказал Максим Борисов.
«Диверсии, управление FPV-дронами и стрельба по звездам»
«Изначально я попал водителем в пехоту, и так получилось, что техники у нас сильно не хватало. Я начал проявлять инициативу, часто сам ходил на передок, вытаскивал информацию. Я угнал ‘’Урал’’, потом помог найти сбитую ’’Бабу Ягу’’, после этого угнал БМП, и меня заметили в разведке. Я с удовольствием перешел туда. В пехоте я был чуть меньше полугода», – рассказал Максим Борисов.
В разведке БТР занимался наблюдением, устраивал диверсии, добывал информацию и управлял FPV-дронами.
«Товарищи подсказали такую фишку – на РПГ ставить определенные мины через переходник. Мы брали эти мины, брали РПГ, ночью подходили максимально близко к позициям противника. По звездам целились и стреляли. Например, посадка находилась примерно в 400 метрах от нас, но там мрак – ничего не было видно, мы выбирали звезду, по этой звезде стреляли, а коптер с тепловизором нас уже корректировал. Оператор говорит, левее или правее, мы по звезде ориентируемся – на палец левее или правее стреляем. Таким образом поражали блиндажи, укрепления и живую силу», – рассказывает ветеран СВО.
В разведке БТР занимался наблюдением, устраивал диверсии, добывал информацию и управлял FPV-дронами
Фото: © Салават Камалетдинов / «Татар-информ»
Разведчики выявляли скопление и передвижение противника, делали сбросы или заряжли FPV-дроны.
«Камера в нем слабенькая – когда летишь, вдалеке плохо видно, оператор другого дрона корректирует, куда лететь. В итоге, когда противника поразили, есть видео сразу с двух коптеров. Управлять FPV-дроном очень интересно – ты летишь как птица, как самолет – полная свобода действий. Надеваешь специальные очки, берешь пульт. Товарищ заряжает дрон подальше от группы, так как при взлете может сработать вражеская РЭБ и дрон может упасть там же, где взлетел», – рассказал боец.
«На пути был крутой овраг, я начал сползать с носилок – осколки в теле двигались, причиняя боль»
Максим вспоминает, как однажды он управлял дроном и поразил противника, тот упал замертво перед входом в блиндаж. А уже через пару минут позицию группы обнаружили, и в них прилетела ответка.
«Я только снял очки, и в меня прилетела польская бесшумная мина. Лечь не успел, сразу же произошел взрыв. Это был сентябрь 2023 года. С тех пор многое изменилось в лучшую сторону – сейчас то, что я делал тогда, стало гораздо безопаснее», – отметил он.
После взрыва БТР успел достать рацию и передать, что он ранен, – через пару секунд товарищ уже оказывал ему первую помощь. Снарядом зацепило еще двух бойцов из группы, их раны оказались менее серьезными.
«Меня на месте зашили, как смогли, перебинтовали. Ближайшая позиция для эвакуации была в пяти километрах. А там еще полтора километра по открытой местности. Сначала меня несли на руках, я был изрешечен осколками, весь в крови. Потом ребята из пехоты дали носилки, но окопы были узкими, шли зигзагами – носилки там было не пронести», – вспоминает боец.
«Меня на месте зашили, как смогли, перебинтовали. Ближайшая позиция для эвакуации была в пяти километрах»
Фото: © Владимир Васильев / «Татар-информ»
Тогда его товарищи подняли носилки вверх и побежали по этим окопам. Рядом взрывались снаряды, их накрывало землей.
«Пока меня эвакуировали, под жесткими обстрелами нас еще по несколько раз контузило. Двоих ребят даже тошнить начало – контузия за контузией. Не представляю, как они смогли меня донести. На пути был очень крутой овраг, а у меня в теле находилось много осколков – я начал сползать с носилок, осколки в теле двигались, причиняя боль. Помогло то, что у меня было сильное обезболивающее, – крыша от боли благодаря этому не поехала», – рассказал Максим Борисов.
После долгого пути на носилках Максима положили в БМП и повезли в ближайшую деревню. Там в подвале, в импровизированной операционной, его зашили без наркоза – помогло усилившееся действие обезболивающего, которое он принял до этого.
«На самом деле во время операции мне было весело – лекарство действовало, я с товарищем болтал. По большей части мне там зашивали раны, чтобы вся кровь не вытекла, я потерял ее столько, что уже начал замерзать. Меня всеми силами согревали там. Отчетливо тогда слышал звуки прилетов снаружи, пыль и грязь сыпались в раны, их сразу промывали и прикрывали, потом меня увезли в Сватово», – рассказал он.
В Сватово он снова оказался на операционном столе. Ранение было очень тяжелым. Когда он пришел в сознание, его товарищам наконец подтвердили: «Живой». Потом из Сватово вертолетом его эвакуировали в другой город, а потом в Москву.
«У меня очень сильно пострадали нервы. Чтобы спасти правую руку, с двух ног у меня вырезали нервы. Я ног почти не чувствую, правая нога почти не работает. Нет левой ягодицы, у меня осталось порядка 50 шрамов от всех операций. Правая рука уже восстановилась, основная проблема с ногами. Врачи мне обьясняли, что нервы отрастают по полсантиметра за 5 лет, а у меня нет 15 сантиметров этих нервов. Скорее всего, как раньше ноги работать уже не будут», – дополнил ветеран СВО.
«Я ног почти не чувствую, правая нога почти не работает. Нет левой ягодицы, у меня осталось порядка 50 шрамов от всех операций. Правая рука уже восстановилась, основная проблема с ногами»
Фото: © «Татар-информ»
«Их всех перемололи – о том, что это немцы, узнали из документов»
Максим рассказал, что попадалось им немало оружия врага – трофеи частенько спасали жизнь.
«В основном трофейное оружие собирается с погибших. В ноябре 2022 года нас забросили на новую позицию, наши пошли в наступление в деревню Стельмаховка, а мы стояли перед этой деревней, чтобы при контратаке противника смогли его сдержать. По нам начался обстрел из минометов, коптеров, танк по нам работал. Это все продолжалось с 8 утра до 5 вечера без остановки. Незадолго до этого в посадке я нашел бронежилеты – все в крови они были, остались от отступаюших вэсэушников. Я собрал их, чтобы ими дополнительно прикрываться от осколков. Разрезал их и в маленькой ямке клал поверх себя», – рассказал ветеран СВО.
Максим, конечно же, понимал: если прилетит крупный снаряд, то его хитрость не спасет. Но если коптер что-то скинет или полетят осколки, эти куски бронижилетов помогут.
«После этого обстрела мы дождались ночи, собрали погибших товарищей и перенесли их поближе к отходу, потом временно отступили, а через два дня вернулись, чтобы забрать товарищей. Сейчас этот населенный пункт под нашим контролем. Там стоит наша армия», – добавил он.
Максим вспоминает, как сталкивался с иностранными наемниками – порядка 50 немцев участвовали в одном из штурмов.
«Тогда их всех перемололи, наши ребята не понесли потерь вообще. О том, что это немцы, узнали, только увидев документы», – сказал боец.
У Максима Борисова три награды: «За боевые отличия», «За отвагу», «За укрепление боевого содружества»
Фото: © Дмитрий Шатров / «Татар-информ»
«Инвалидность на меня никак не повлияла, я продолжаю радоваться жизни»
В ноябре 2022 года жители одной из деревень, вспминает Максим, покидали свои дома. Они договорились выехать все в одно время, вывесив на машинах белые флаги.
«Тогда часть жителей поехала в нашу сторону, другая – в сторону Украины. Украинская сторона, увидев, что часть колонны едет в нашу сторону, начала стрелять по ним из артиллерии. Не попали, к счастью, но тот факт, что они специально начали стрелять по мирным жителям, говорит о многом», – дополнил боец.
Максим вспоминает, что частенько общался с мирными жителями – большинство из них ждут, когда Российская армия освободит их, но есть и те, кто откровенно высказывается против.
«Был случай с 70-летним дедушкой, который частенько ездил на повозке, запряженной лошадью, за продуктами в город. Тогда мы никак не могли понять, почему по нам случаются такие точные прилеты. А потом выяснили, что этот дед – прожженый диверсант, – пока ехал, раскидывал GPS-трекеры. Мы их потом находили у дороги. А через какое-то время он просто исчез – что с ним случилось, мы так и не знаем», – вспоминает боец.
У Максима Борисова три награды: «За боевые отличия», «За отвагу», «За укрепление боевого содружества». Первую медаль он получил за постоянные вылазки на передовую и за добычу ценной информации. Второй медалью наградили за поражение большого количества опорных пунктов противника с FPV-дронов, за прикрытие ребят и помощь в эвакуации. А третья медаль – за то, что во взводе и роте старался поднимать боевой дух и поддерживать ребят.
«Главное, хочу отметить, что инвалидность на меня никак не повлияла, я продолжаю радоваться жизни. Недавно купил себе мотоцикл. Хожу на различные мероприятия, недавно ходил в школу для детей с ограниченными возможностями, отвечал на их вопросы, им было интересно. Я продолжаю жить полной жизнью. Стараюсь и людей мотивировать, показываю на собственном примере – если человек инвалид, это не значит, что в его жизни сплошные ограничения. Я еще и здоровому человеку фору дам», – улыбается ветеран СВО Максим Борисов.
Читайте нас:
Дзен - https://dzen.ru/tatar-inform.ru
ВК - https://vk.com/tatarinform
Телеграм - https://t.me/iatatarinform
Свежие комментарии