Режиссер из ЮАР Джанни Янг: «Наш «Гамлет» хорошо вписывается в концепцию «Науруза»

Основательница театра Janni Younge Productions впервые приехала в Татарстан и поразила зрителей глубоким психологизмом. О том, как кукольный театр из Южной Африки оказался в Казани, что может объединить Шекспира, куклы из мешковины и фестиваль тюркских театров и что общего у ЮАР и Татарстана, — в интервью Джанни Янг для «Татар-информа».

Автор: Айсылу Хафизова

На фестивале «Науруз» представили кукольного «Гамлета» из Южной Африки

Основательница театра Janni Younge Productions впервые приехала в Татарстан и поразила зрителей глубоким психологизмом. О том, как кукольный театр из Южной Африки оказался в Казани, что может объединить Шекспира, куклы из мешковины и фестиваль тюркских театров и что общего у ЮАР и Татарстана, — в интервью Джанни Янг для «Татар-информа».

Режиссер, художник и кукловод из Кейптауна Джанни Янг впервые представила свой театр на фестивале тюркских театров «Науруз» в Казани. Фестивальный зритель увидел его визуально-пластическую интерпретацию шекспировского «Гамлета», где живой актер и кукла сосуществуют в дуальном образе. Показы прошли 11 и 12 июня в Универсальном зале театра Камала.

Полуторачасовой спектакль Янг и Рошины Ратнам исследует психологию Гамлета через разделение на куклу (телесное) и актера (эмоциональное). Впервые постановка была представлена в 2022 году на Национальном фестивале искусств в ЮАР, ее также высоко оценили зрители Международного кукольного фестиваля в Чикаго. Критики отмечают «летучую, магическую завораживающую атмосферу» кукольного «Гамлета».

«В этом мире очень много конфликтов и вещей, которые нас разъединяют»

– Госпожа Янг, ваш театр впервые представляет Южную Африку на фестивале тюркских театров «Науруз». Как и почему вы оказались здесь?

– Мне пришло приглашение на e-mail от сотрудницы театра Камала, так я узнала про этот фестиваль. Возможно, нас пригласили потому, что в 2023 году мы представляли «Гамлета» на X Международной театральной олимпиаде в Будапеште. И, конечно же, мы приняли предложение из Казани. Я считаю очень важным, что наши культуры встречаются через искусство. В этом мире очень много конфликтов, очень много вещей, которые нас разъединяют, и единственное, пожалуй, что объединяет нас как представителей человечества, – это сущностная природа нашей человечности. И как мы можем говорить об этом, если не через искусство, поэзию, интеллектуальный контакт?

– Что для вас значит участие в фестивале в России с таким этнокультурным фокусом?

– Для меня присутствие здесь особенно важно. Я поделюсь кое-чем личным. Моим первым учителем по кукольному театру была русская женщина – Нина Герасимова. Она эмигрировала из Советского Союза в ЮАР. Раньше она работала в Большом театре. Я была еще школьницей, когда начала у нее учиться, мама привозила меня к ней каждую неделю. Нина учила меня обращаться с куклой, управлять ею точно, деликатно, осознанно.

Именно через нее я полюбила кукольное искусство и, можно сказать, нашла в нем свой голос. Культура кукольного театра очень сильна в Восточной и Северной Европе. То, что я делаю сегодня, во многом сформировалось под влиянием Нины и моих более поздних исследований во Франции и других странах Европы. И сейчас для меня большая радость – вернуться к этим корням, снова выйти на сцену, снова делиться этим искусством.

«Кукольный спектакль может по-новому задать вопрос «Быть или не быть?»

– В вашей постановке «Гамлета» тело героя – это кукла, а душа – живой актер. Какие новые смыслы, на ваш взгляд, рождаются в этом телесно-кукольном дуализме?

– Спектакль ставит тот самый вопрос: «Быть или не быть?» Он же на самом деле самый важный. Что значит быть живым? Что значит – жить? И кукольный спектакль может задать эти вопросы по-новому.

Тело Гамлета... Оно оживает прямо на глазах у зрителей: созданное, приведенное к жизни актерами на сцене. Актеры дают куклам дыхание, движение, эмоции. И в какой-то момент те действительно становятся живыми, показывая зрителю всю гамму чувств, весь путь героя.

– Шекспировская трагедия в контексте современного ритма жизни – довольно сложный жанр, тем более для кукольного театра. Как вы решали проблему ее постановки?

– Это было мое первое взаимодействие с чем-то классическим, и это был очень тяжелый язык. Я не знала ответа на вопрос, как куклы, у которых нет мимики, будут удерживать внимание зрителя. В классическом театре актеры показывают эмоции своим лицом. Меня волновало, смогут ли люди удерживать свое внимание на таких длинных монологах. Для нас это был эксперимент, ведь даже англоговорящие люди не всегда понимают язык Шекспира. Я тоже ловила себя на том, что не всегда могу понять монологи Гамлета. Но, кажется, у нас получилось.

В драматическом театре актеры – заложники реализма, они скованы в движениях, когда произносят монологи. А мы, наоборот, используем динамику, передаем смысл слов через пластику. Через движение больших кукол люди могут считывать смысл слов без ограничений. Я вовсе не хочу сказать, что актерский театр плох. Я люблю актерский театр, актеры – прекрасны. Но, как ни удивительно, куклы могут передавать больше эмоций, они выражают гораздо больше экспрессии и смыслов. Большая любовь, большие эмоции, большие куклы!

«Мешковина – метафора зыбкого и нестабильного мира»

– Что бы вы хотели, чтобы татарстанский зритель вынес из вашего «Гамлета»? Какая эмоция, мысль, визуальный образ для вас важнее всего?

– «Гамлет» – это не только вопросы, которыми мы задаемся каждый день, это что-то большее. Мы смогли исследовать динамику в психологии персонажей. Внутренний конфликт Гамлета мы визуально воплотили в противодействии куклы и актера. Две половины имеют разные мнения. Поначалу Гамлет больше конфликтует с самим собой, и вы видите два голоса. По мере того как к концу истории его фокус становится единым, мы видим меньше внутреннего конфликта и больше конфликта снаружи, поскольку он входит в пространство боя на мечах, и так далее.

А Офелия – его полная противоположность. В самом начале она цельная, но затем мы начинаем видеть, что она разделяется. Когда Офелия сходит с ума, ее сознание распадается на два голоса, которые говорят одновременно, а затем снова сходятся.

Благодаря тому, что одну куклу играют два человека, мы можем отчетливо увидеть конфликт внутри персонажа. Когда персонаж отыгрывает какую-то эмоцию, сам актер может стоять в стороне, наблюдать за ним, спрашивать: «Что с тобой происходит? Что ты вообще делаешь?» Это тоже очень интересно для зрителей.

– Вы не меняли текст?

– Нет, но четырехчасовую пьесу мы сократили до двух часов. Многое пришлось вырезать, но само действие мы оставили неизменным. А монологи разбили на внутриличностные диалоги.

При этом мы убрали все политические моменты, потому что для нас была важнее психология персонажей. Как вы знаете, в «Гамлете» много линий, одна из них – политическая драма о том, как его отец пошел войной на соседнее государство. И Гамлет размышляет о природе войны и природе власти. А затем, в конце концов, королевство переходит к принцу соседнего королевства. Так что это целая история о политическом конфликте и наследии отца Гамлета. Отец оставляет сыну ужасное наследие конфликта. И призрак отца возвращается, чтобы приказать отомстить. Ужасный отец. В любом случае.

– В создании кукол вашего театра часто используется мешковина. Почему вы сочли это уместным и для «Гамлета»?

– Мы использовали мешковину, потому что в этом я тоже увидела символ. В этой ткани сплетены нити, которые могут рассыпаться в любой момент. Это неспроста, это метафора того зыбкого и нестабильного мира, в котором существуют шекспировские персонажи. Дома, материалы, все люди имеют одну текстуру, которая в любой момент рассыпается, это всего лишь структура нашего сознания. Да, все костюмы, все персонажи сделаны из одного материала. Мы опираемся на воображение зрителя, на то, как он сам себе это представляет. И это отличается от реализма, это что-то символическое. Это интерпретация человеческого образа.

«Вместо властной позиции – слушание»: о Трампе и человечности

– Культура Татарстана так же многонациональна, как и культура ЮАР, как по-вашему?

– Да, в Южной Африке живут люди разных национальностей, много представителей разных языковых групп, разных способов самовыражения, разной истории. Мы действительно очень разные, и все же нам нужно обретать друг друга в нашей повседневной жизни, находить способы встречаться и налаживать связи. В самом начале работы над «Гамлетом» мы провели семинар, пригласив на него людей с театральным образованием и без него, представителей разных культур и языков – хотели таким образом познакомить и объединить их. Чтобы не только англоговорящие могли исполнять пьесы Шекспира, чтобы люди из других культур тоже могли внести свой вклад в постановку. На семинаре мы пытались понять, что такое пьеса «Гамлет», кто такой Гамлет, что есть призрак, предок, который возвращается, чтобы поговорить с нами.

Это, на самом деле, очень африканская концепция – получить совет от умершего, и нам пришлось интегрировать наши культурные понимания, чтобы создать эту новую часть «Гамлета», который является смесью культур. И это хорошо вписывается в концепцию фестиваля «Науруз». Это южноафриканская версия «Гамлета». Речь не о том, что люди, имеющие образование, учат тех, у кого его нет. Они все собираются вместе и создают новый мир. Они имеют очень хорошую возможность действительно услышать друг друга. На человеческом уровне.

– Выговор, устроенный Дональдом Трампом президенту ЮАР Сирилу Рамафосе на их встрече перед журналистами, прозвучал на весь мир. Что вы думаете об этом?

– Я думаю, что, к сожалению, в нашем мире есть люди, которые предпочитают отвернуться от истины и понимания того, что действительно важно для другого человека, что важно в другой культуре. Подчас важнее не продвигать свою повестку, а слушать. Если мы не разговариваем друг с другом с уважением, как с людьми, независимо от нашего происхождения, если один человек из самой могущественной страны в мире чувствует, что не может слушать кого-то, потому что тот пришел из другой культуры, – это не человеческая встреча, это встреча на уровне власти.

И я думаю, в сфере искусства мы можем сделать по-другому – встречаться как человек с человеком. Это одна из сильных сторон южноафриканского театра, потому что он использовался против апартеида, и мы, как театральные деятели, усвоили важность взаимного слушания.

– То есть человек, наделенный властью, тоже должен уметь слушать?

– Моя цель как режиссера, как учредителя театра (тоже в некотором смысле власти) не указывать своей труппе, как им поступать, а постараться услышать их. Иначе будет конфликт. Мы должны признать, что в этом мире есть война. Больше, чем одна война. Это очень сложный момент в жизни человечества.

Читайте нас:

Дзен - https://dzen.ru/tatar-inform.ru

ВК - https://vk.com/tatarinform

Телеграм - https://t.me/iatatarinform

YouTube - https://www.youtube.com/user/tatarinform/